Актёр, режиссер, автор культового «Фрэнки-шоу» на Серебряном Дожде, голос не менее культового проекта «Mr. Freeman» и кандидат психологических наук Вадим Демчог делится секретами игрового восприятия мира, рассказывает о творчестве и о своих надеждах на современных детей.
— Вопрос первый: как вас называть?
- Можно просто Демчог. В этой аббревиатуре очень много сфокусировано всяких нюансов. Если попросите расшифровать, я расшифрую.
— Расшифруйте.
- Это белорусская фамилия. В какой-то момент я обнаружил такое божество в буддистской иконографии — Кхорло Демчог, он представляет собой тантрическую форму Будды — Высшая Радость, или Высшее Блаженство. Мне понравилась эта игра мысли, и я поменял свою прежнюю фамилию на этот псевдоним, украсив таким образом регалиями этого видения своё будущее. Для меня это очень важный момент. Всем известно, что смена имени, фамилии очень сильно влияет на судьбу и на становление, и вот это смешивание воображаемых возможностей с психофизиологией — это, наверное, главное в моей схеме. То есть если ты создаешь некую гигиену или систему ритуалов, с помощью которых можешь смешивать воображаемую картографию видения себя с психофизиологическими возможностями — с дыханием, с движением, с танцем — то развитие ускоряется на много порядков, то есть это уже не ты, это что-то, превосходящее твои возможности во много раз, действующее через тебя. И на этом построено очень много технологических нюансов в моей истории.
— А сколько в вас личностей?
- Я всех не пересчитывал. Периодически я их выгуливаю, и они, как протуберанцы, иногда вырываются из меня, обнаруживая себя и подчас очень удивляя. Если вы прочтете книжку, например, о Билли Миллигане, у которого было зафиксировано 24 личности, и их обнаружение проходило с помощью мощного психотерапевтического аппарата: его снимали на камеру и таким образом знакомили с тем, какой он в состояниях отождествления с той или иной личностью, и таким образом он сам узнал о том, его населяет целая труппа персонажей — мой контекст исследований связан с тем, чтобы самостоятельно выработать лабораторию, на территории которой можно обнаруживать этих персонажей, осознавать, и затем использовать их энергию в созидательных и творческих целях. И, конечно, их корни уходят в детство, и здесь еще одну книжку я могу посоветовать — Стивен Волински, «Темная сторона внутреннего ребенка», и там тоже рассыпана бездна технологий, каким образом обнаруживать этих раненых деток, которые импринтированы в нежном возрасте и которых мы так трепетно прячем. Все это — природные ископаемые: нефть, газ, руда, золото, они копятся в нас тысячелетиями. Со временем они начинают выходить наружу в форме землетрясений и тектонических смещений пород, вспучиваться и создавать разные проблемки на территории драматургии нашей жизни, и видеть эту территорию и использовать эту энергию — это уже мастерство. И я думаю, что умение управляться со всем этим — это главный тренд современности и ответ на основной запрос молодого поколения, потому что вы очень яростно всё это вопрошаете, исследуете, ваш мозг уже экипирован под это видение. Вы большие молодцы. Мне очень нравится молодое поколение.
— Насчет обнаружения: надо помогать как-то человеку обнаружить субличности или все-таки он должен сам?
- В мире психонавтики есть два главных закона: не мешай ближнему расширять свое сознание, и второй — не заставляй ближнего расширять свое сознание, если он этого не хочет.
— А если он хочет, но не знает, как?
- Тогда добро пожаловать в Школу Игры. Там нет никого, кто бы чему-нибудь вас учил. Там создается силовое поле, войдя в которое, ты неминуемо начинаешь черпать из него то, к чему готов. Это всё игровые технологии, и они действительно обладают невероятной силой. Там нет того, кто что-то делает с другим, к чему-то ведет, олицетворяет некий маяк, на который нужно идти, некую цель. Это игровое, апеллирующее к самостоятельности и самодостаточности, поле. Входя в это силовое поле, каждый становится главным действующим лицом и обнаруживает себя в драматургии, которую прямо сейчас создает, и от его собственных усилий зависит картина целого. Все всё видят и постепенно пробуждаются к тому, чтобы распаковывать реальность с трех точек зрения: того, кто смотрит; того, кто играет; и того, во что играют — Зрителя, Актера и Роль. И таким образом люди соскакивают с узкого отождествления со своими ролевыми функциями, силовое поле вышибает их с уровня конфликтов, где всегда есть я и ты, всякие противопоставления и бла-бла-бла… И как только группа людей познает творческую силу взаимодействия, взаимообмена лучшими качествами в себе, в них пробуждается дикая, ничем не удержимая радость творчества, их начинает «переть» от бесстрашия, радости и любви: «Блин, как круто это мы сейчас всё это разводим, вы видите?» — как бы говорят они. Потом они узнают, что есть ещё и смотрящее пространство, что наслаждается этим зрелищем… И именно это видение себя, как целостного инструмента — смотрящего, творящего, и действующего, и обладает той самой терапевтической, и творческой силой, что производит в сознании людей такие грандиозные перемены.
— То есть в принципе каждый человек изначально соединяет в себе эти три состояния, нужно только распознать?
- Можно сказать так: это богатство целостного инструмента изначально есть у каждого из нас. И каждый, включая даже животных, проходит через эти триединства: у них есть бодрствующее состояние, уровень неглубокого сна, и уровень глубокого сна. И это все те же самые Зритель, Актер, Роль. И мы каждую ночь проходим через это. Что происходит во время этого процесса — мы более подробно рассказываем на тренингах Школы Игры. Но большинство людей, конечно же, отождествляются только с верхним ролевым уровнем и проживают на нем всю жизнь, постоянно разделяя реальность на «я здесь» и «кто-то там», а сон и более глубокие уровни бессознательного воспринимают как просто отключку, или подзарядку. И, таким образом, 30 лет жизни просто спускаются в унитаз. А на этих уровнях происходит колоссальная работа, происходит непосредственное программирование нашей реальности, формируются те самые тоннели, в контексте которых мы потом будем воспринимать весь мир — это всё закладывается здесь, во сне. А ключ к этому — конечно же, медитативные техники.
— Я последние два месяца купаюсь во Фрэнки-шоу, слушаю его почти каждый день и замечаю за собой, что двадцать минут после окончания я веду себя как Фрэнки, что он как будто вселяется в меня, и я не могу его контролировать. Это какой-то трансперсональный обмен личностями?
- Нет. Все гораздо проще. Если объяснить просто на пальцах, то мы, люди, вообще не имеем права использовать слово «реальность» без кавычек, потому что ничего достоверного о ней — не знаем! Вообще!Малейшее отсутствие сигналов от органов чувств — и мозг с фантастической легкостью восполняет недостающую информацию из архивов памяти и воображения. И чаще всего это совершенно неадекватные реальности, фантазии и трактовки. Получается, что нет ничего, за что мы могли бы схватиться, на что могли бы поставить ногу, назвать точкой отсчета, определить как что-то фундаментальное, как некую базисную личность, дать ей имя, назвать собой, идентифицировать как некую постоянную, неделимую, самосознающую персону. Если для облегчения восприятия предложить иллюстрацию того, как это работает, то можно представить себе игру в пазлы. Поначалу у нас только несколько пазлов на полотне, верно? Все остальное пространство — пусто, и мы не знаем, какая картина мира там, в пустоте. Но мозгу, и в этом основная его мотивация, необходима целая картина Реальности. И за недостатком информации он начинает восполнять белые пятна на полотне, черпая её из своей памяти и воображения. Это ясно? И теперь — внимание, так как это очень важно! — предположим, тренированное сознание уже знает, в какую игру играет с нами мозг. Оно знает, что восполняя недостающую информацию, он обращается или к памяти (то есть к устаревшим программам), или к воображению (творческой силе). И то, и другое — иллюзия, и иллюзия эта не имеет отношения ни к настоящему моменту, ни к реальности как таковой. Но тренированное сознание уже знает, что если оно не совершит осознанный творческий акт, то целостная картина мира будет сформирована под воздействием детских импринтов и бессознательных реакций на раздражители внешнего мира (установок семьи, общественного сознания, телевизора, СМИ). Тренированное сознание уже знает, что только от него зависит, какими пазлами будет заполнено недостающее пустое пространство, оно знает, что от качества подобранных пазлов — зависит сценарий будущей картины мира.
Теперь про твой спонтанно познанный трюк набрасывания на себя Фрэнки. Твои зеркальные нейроны сработали очень четко. Подключаясь к этому персонажу, к его способу видеть и трактовать реальность, и более того — будучи очарованным этим способом её видеть, ты начинаешь входить в игру со своим мозгом, в котором уже есть некоторая ситуативная задача, т. е. несколько пазлов уже расставлены, и далее ты начинаешь заполнять пустоты, как бы в усиленной программе, не из себя, но из спайки себя с мощностями Фрэнки. В разрешении этого ребуса действуешь не ты, но ты, через которого течет творческая сила Фрэнки. Есть ясность? Это очень мощный механизм в любых обучающих процессах — набрасывать на себя того, кто превосходит мои возможности во много раз. Далее сам творческий принцип Вселенной, на данный момент воплощенный в форме Фрэнки, отомрет, он уйдет в небытие, но на его место встанет что-то, рожденное уже тобой самим. Фрэнки здесь явился просто толчковой силой. Дал волшебный пинок. То же самое мне часто говорят про мистера Фримена: когда человек интровертен, очень пуглив, нерешителен, он вдруг набрасывает на себя мистера Фримена и начинает действовать по его лекалу, и из него уже начинают сыпаться все эти фрименовские штучки: «Я сам себя создал, сам себе все подчинил», «Вы, что, совсем тупые?», и так далее. И постепенно он обретает уверенность, веру в себя, и находит себя активного, бесстрашного, себя радостного, а мистер Фримен в какой-то момент исчезает за кулисами, и уже оттуда восторженно наблюдает на шоу под вашим собственным именем. И это очень позитивный момент, я очень рад, что энергетика, заложенная и во Фрэнки, и в других моих персонажей так воодушевляет людей к творчеству. И это, наверное, самый главный критерий верно отстроенного художнического посыла. Если они, эти персонажи, воодушевляют людей расширяться — это хороший знак. Это как раз тот критерий, по которому можно определять, качественно то или иное художественное произведение или нет. Оно воодушевляет меня к жизни, к расширению, к обнаружению новых измерений, мне хочется творить после этого? Я большой после встречи с этим произведением, или оно вколотило меня по шляпку в пол? Вот главный критерий произведения искусства.
— Остановимся на Фрэнки подробнее. Все-таки Фрэнки-шоу выходило в прямом эфире?
- Да. Здесь я костьми лягу, потому что в этом была фишка, все музыкальные подложки создавались прямо здесь и сейчас. Фрэнки-шоу творили два человека: мой Маэстро — это Маша Армас, мой очень хороший, близкий друг, она до сих пор работает диджеем на Серебряном Дожде — и я. Я знаю, что это вызывает оторопь у людей. Но поверьте, тогда, по молодости, я даже не думал, что это что-то сложное. По молодости мы вообще поднимаем такие грузы, такой вес, причем даже не замечая, что, блин, это, оказывается, невероятно тяжело, трудно. Многие по сей день думают, что на этот проект работало какое-то невероятное количество людей — нет, всего два человека! И только спустя много лет, когда люди это всё вдруг оценили и стали взвешивать, я вдруг понял: надо же, неужели это действительно сделал я?
Скоро у меня выйдет книжка «PHAENOMENON LUDI — Феномен Игры». В ней мной, и моей командой, подробно описывается явление, под названием «Феномен Игры» — это тот самый игровой вирус, который внедряется в подкорку, в нервные окончания, в кости, и ты вдруг начинаешь видеть, что весь мир соткан из игровых нюансов, он весь искрит, сверкает игровой потенцией и хочет только одного: поиграть с тобой. И здесь вспыхивает контекст живого взаимообмена энергией: я прошиваю тебя какой-то образностью, ты рикошетируешь это мне обратно, я снова прогоняю эту энергию через свои творческие механизмы и возвращаю тебе — и так начинает вращаться этот удивительный живительный поток, который, собственно, и есть жизнь. Только в нем есть смысл. Смысла как такового вообще не существует, все эти интеллектуальные пируэты, которые пытаются описать процесс жизни — это всё мастурбация. Это все не работает, не характеризует реальность как таковую. Только живое проникновение, только живой взаимообмен: я здесь, ты там, и между нами происходит удивительное вращение энергии. И в этой книге мы попытаемся ритуализировать, придать форму этому вращению. Ведь нас, отдельных от других — не существует. Мы — великая шутка эволюционного эксперимента. Внешняя реальность — тоже иллюзия, и есть масса удивительных философских схем, с помощью которых можно это доказать. Реальность начинает сверкать и проявлять свою игривость только в процессе взаимообмена первого и второго. Между мной и тобой на самом деле нет деления: если на нас навести электронный микроскоп, то, пройдя сквозь слой грубой материи, мы увидим атомы, потом частицы, но увеличение продолжается, и наконец мы обнаруживаем, что есть только энергетические потоки. Между мной и стулом нет деления — это все энергетический танец, это все взаимоперетекаемо. И если мы начинаем видеть реальность в этом контексте — с нами поначалу случается шок, а потом мы обнаруживаем нереальное воодушевление для творения новых иллюзионов, фокусов, игр. И это уже начало обретения виртуозности.
Я думаю, это тренд времени — человек единый, человек целостный. Homo sapiens уходит. Нет смысла его реанимировать. На передний план выходит понимание — я есть единство всего со всем. И только это пробуждает человека от сна, и делает его счастливым, активным, радостным, бесстрашным. И сейчас эти теории выходят на первый план, и в политических, и в экономических, и в педагогических, и в бизнес-системах, и так далее, и так далее.
— И, в принципе, можно ожидать, что в недалеком будущем осознание придет, и… как изменится мир тогда?
- Оно не придет. Оно уже здесь. Рэй Курцвейл, серый кардинал Google, я уверен, ты знаешь этого персонажа, что анализирует скорости внедрения в нашу жизнь всевозможных новшеств, — он говорит, что мы, люди, уже живем со страхом завтра проснуться не людьми. Еще пара лет, и мы войдем в сдвоенную реальность, на массовом уровне. Все гаджеты окажутся у нас на носу, встроенные в очки или в линзы. Дальше пойдут электронные импланты, 2022–26 годы — это уже первый автомобиль, напечатанный на 3D-принтере, 2028–29 — это первая печень, напечатанная на 3D-принтере, и так далее.
— Уже печатают.
- Мне всё это очень интересно. Эти прогнозы экспоненциального развития очень меня воодушевляют. Мне очень хочется дожить до того времени. Мой сын Вильям спрашивает меня недавно: «Папа, что такое экспоненциальность?» — в 11 лет! — я говорю: «Откуда знаешь это слово?» — «Да мы с ребятами общаемся в школе…» Я отвечаю: «Ну, если вы об этом разговариваете в школе, спроси Google, что такое экспоненциальность! А потом задай этот вопрос учительнице, сыграй под дурачка и насладись тем, как она покраснеет».
— В чем отличие творчества от искусства? Мы вот с товарищем буквально позавчера поспорили, что искусство — это ведь некое умение хорошо делать что-то, а творчество — это что-то более такое высокое и отдаленное. В чем отличие, как вы думаете? И игра в шахматы — это творческий процесс или нет?
— Любого нового?
- Любого нового. Давай еще раз рассмотрим картографию мозга, на примере пазла. Вот есть три, четыре, пять пазлов информации, что пришли к нам через зрительные, сенсорные и др. каналы восприятия, остальное мозг должен заполнить сам. Это его миссия, соединять всё это в единую картину мира. Он обязан защитить тебя этой целостной картиной. И это и есть творчество. А искусство — это «сделай тысячу раз — и поймешь, как это трудно; сделай еще тысячу раз — и поймешь, как это легко; и сделай еще десять тысяч раз — и поймешь, что это не ты делаешь, а кто-то делает это через тебя». И тогда ты на уровне виртуозности. И тогда ты возводишь это действие в факт искусства. Но это не обязательно новое. Ты освоил скрипку и играешь виртуозно Баха — это факт искусства, но это не творение нового. Если ты изучил скрипку и вдруг выходишь в некую импровизацию, и рождаешь какую-то новую симфонию или концерт — тогда это факт творчества.
— Значит ли это, что творчество — это слом неких стереотипов?
- Обязательно.
— То есть творчества, основанного на стереотипах, не бывает?
- В любом случае, чтобы создать новое, тебе придется что-то разрушить. И ты невольно будешь задевать персонажей, которые сотворили это, и так творчество вступает в конфликтные сценарии. Недаром Шива — главный творец индуистской мифологии — одной рукой разрушает, другой созидает. Очень яркая метафора. Сегодня эти процессы очень обострены, потому что старые модели — не хотят уходить. Мы сегодня уже находимся в эпицентре четвертой промышленной революции. Информационные технологии уже операционны. Они оперируют реальностью, а не только информируют о ней. Они действуют в реальности, трансформируя, конструируя и преобразуя её. Эта конверсия уже определяет мир, в котором мы живем.
Очень скоро мы будем работать в тандеме с очень развитыми, сверхскоростными, творчески и самостоятельно обновляющими свои собственные программы машинами. Взять, к примеру, биткойны: в основе потребности этого тренда — независимая коммутация между людьми — и финансовая, и интеллектуальная, и эмоциональная, и творческая. Посредники типа банков и института чиновников уже представляют собой ненужный балласт. Направление развития на сегодня очень ясно очерчено: это независимая сетевая коммутация каждого с каждым без посреднических институтов власти и какого-либо контроля.
— Что вы думаете о современных детях?
- Важно понять, что современные детки (так называемое поколение Z) вырастают в очень интересных, мягко скажем, средах. Во-первых, недавно мир отпраздновал столетие кино, и очень наивно полагать, что эта форма развлечения не оказала на психику людей никакого влияния. Весь эмоциональный спектр человечества с помощью кино- и мультпродукции загружается сегодня в подкорку детей до 5-7 лет. То есть, они уже в раннем возрасте экипированы всем эмоциональным богатством, какое предыдущие поколения загружали на протяжении всей жизни.
Далее — интерактивные среды. Играя в компьютерные игрушки, современные детки с 3-5 лет способны заказывать себя в той или иной ролевой функции. Они вырастают в виртуальных средах, со способностями действовать в фантастических сюжетах и образах от своего имени. Их мозг уже «цифровой». Их уже не заставить читать. И это не их проблема. Это проблема эволюционной логики. В истории эволюции периодически происходит смена так называемых коммуникативных технологий — например, дети сегодня не читают, они — смотрят. Во время чтения вы должны воображать, то есть представлять все то, о чем читаете — а когда вы смотрите, воображение не нужно. Сигнал идет непосредственно в затылочную кору головного мозга, и это совершенно иное восприятие. А они вырастают в этих средах. И все это означает, что дети принадлежат к совершенно иной коммуникативной культуре.
Теперь про школу. Она героически (и совершенно бессмысленно) противостоит мощному потоку эволюционной динамики, заставляя молодое поколение работать в стиле старых парадигм восприятия. Она авторитарно диктует ученикам стиль восприятия информации, в котором современный ребенок усвоить ее уже не может. Он дитя другой сенсорной модальности. И получается, что это проблема не ребенка, а школы. Это школа тупит, а не ребенок. Она не готова приспособиться к скоростям мышления нового поколения. Детей сегодня надо учить компетенциям, трекам, по которым ребенок сможет добывать знания сам. И мощного эффекта добиваются те учебные заведения, которые стимулируют дискуссии, популяризируют онлайн-образование, воодушевляют детей готовить доклады и презентации, то есть делают ставку на игровой контекст.
Далее — тотально спутанные информационные потоки, воспринимать которые без настороженности и отторжения уже невозможно. Сегодня СМИ говорят одно, завтра другое, и программа, что доверять миру взрослых изначально опасно — загружена в подкорку молодого поколения по умолчанию. Это означает, что мотивация доверять только своей игре (которую, правда ещё нужно сотворить) у них в приоритете. Культура в целом, как, собственно, и социальная среда сегодня — это уже далеко не то, что является их другом. Культура сегодня — нечто вроде масонского ордена, желающего втянуть их в набор странных и совершенно бессмысленных ритуалов и церемоний. Социальное существование для них — это однозначное надувательство, непрошеное вторжение в их личность и свободу. Одним словом — всё это среды, в которых вырастает целое поколение. В их мозг уже по праву рождения в данном временном отрезке загружен антивирус на грубые социальные воздействия. И по выходу во взрослый мир, в возрасте 14-18 лет, современные детки уже прекрасно осведомлены, что как только социальный мир сканирует их убеждения, он тут же впряжет их в свои идеологические программы. И именно поэтому, они изначально вырастают в комплектации «multiple personality», противопоставляя социальному миру свою трикстерскую неуловимость и способность переключать себя, как каналы в телевизоре. Именно поэтому мы всё чаще слышим из их уст реплики типа «Я определенно не собираюсь больше играть в ваши игры. Не собираюсь умирать на ваших глупых войнах, не хочу работать столько, сколько вы от меня хотите, не планирую одобрять ценности вашего общества. Дурите сами себя, если хотите. Я же в этот ширпотреб уже наигрался». Мы с моим сыном Вильямом уже напрямую философствуем, он говорит мне: «В школе со мной не играют; я ненавижу школу». А я говорю: «Давай сами поиграем с ней!»
— И как же вам это удается?
- Он вообще очень закаленный мальчик. И здесь я хочу пригласить вас в Школу Игры для взрослых. У нас сейчас возникает целая система контента «Взрослым о детях». Там, мы рассказываем о том, каким образом инфицировать в сознание детей вирус игрового восприятия реальности, понимание того, что весь мир соткан из игровых моделей. И Вильям — конечно же, тренированный персонаж, он с трех лет, с первой своей попытки опрокинуться на спинку в магазине, тыча своим маленьким пальчиком в игрушку, которую ему страсть как захотелось приобрести — «папа, купи! Купи!» — я спокойно сел рядом, потом мы даже легли с ним, прямо на пол в магазине, я помню, мимо нас ходили люди и смотрели как на сумасшедших — и я с ним пустился в разговор: кто сейчас через тебя это хочет? Это же не ты, я же вижу, это какой-то капризный мальчик, которого прошибло какое-то странное желание. Пять минут назад ты даже не знал, что эта игрушка существует, и был совершенно спокоен, и вот на тебе, откуда ни возьмись появилась она, и ты уже не ты. Так мы открыли этого капризного мальчика и дали ему имя: Купилка. Он суетливый такой, с бегающими глазками, постоянно ноет: купи то, купи это, купи, купи, купи. И что ты думаешь, в следующий раз, когда это же чувство к нему пришло, он сказал: Купилка пришел. И так мы стали разбирать все эмоциональные состояния, в которых он оказывался по ходу жизни. И это на самом деле очень глубокий психотерапевтический процесс, потому что мы проработали всю труппу его субличностей.
— Всю?
- Ну не всю, конечно же. Но сам механизм мы обкатали. Мы вскрыли ролевые функции, как клавиши на фортепиано. И годам к 15, будьте уверены, на этих психоэмоциональных состояниях он будет играть музыку. Мир не сможет манипулировать им так, как манипулирует другими людьми, загоняя их на ипподромы, и нацеливая на достижение совершенно бессмысленных целей. Он будет играть с миром, вступая во взаимодействие, и четко понимая, в какие игры мир пытается его вовлечь — и я уверен, что лучшего подарка молодому поколению сделать нельзя. И это действительно главное из того, что сможет их защитить на скоростях, которые их ждут буквально через несколько лет. Самая большая проблема сегодня — это неумение справиться с внутренним миром. Взрослые тоже не знают, как это сделать, и передают эти модели растерянности детям. Поэтому в современном мире так много страха. Внешний мир, внешние искушения, разные провокационные акции цепляют их на крючки, и люди тратят невероятное количество энергии, чтобы выиграть приз, который им совершенно не нужен. Посмотрите на людей в супермаркетах или в метро — они же как зомби, вопрошают только к одному: где взять энергию? Я так устал, мне так тяжело, повсюду один мрак и ложь, вокруг одни козлы, на работе идиот начальник, дома идиотка жена, ленивые идиоты дети, я целыми днями зарабатываю на то, чтобы просто пожрать, ну что это за жизнь такая, и так далее. И замкнутый круг этой бесконечной гонки по кольцу, конечно же, надо разрывать. Разрывать внедрением в подкорку вируса Феномена Игры: всё в мире соткано из игровых моделей. Механизмы этой игры нужно вскрыть, и понять, как это работает. И оседлать.
— И что сложнее?
- Это единый процесс. Изумительная вещь: сначала ты изучаешь, из каких игровых моделей соткан ты сам, потом ты начинаешь видеть эти игровые модели в других, потом ты не можешь удержаться от искушения поиграть с этим знанием, то есть интегрировать эти знания в жизнь. А потом ты начинаешь становиться виртуозом, ты начинаешь творить новое за счет этих игр. То есть ты изучил клавиатуру игровых возможностей, а потом начинаешь творить музыку жизни. И на самом деле, приходя в Школу Игры, ты не получишь никакого другого знания, кроме как ошеломляющего искусства — виртуозно и сверхцинично оскорблять людей. Потому что ты будешь смотреть на них, и они будут видеть в твоих глазах: блин, ну хватит, а? Ну сколько можно играть в эти безумные и абсолютно бессмысленные игры, сколько можно сливать драгоценную энергию жизни в унитаз?! — и они будут хотеть только одного: разорвать тебя на части! А из глаз молодого поколения уже рвется этот взгляд, потому что это поколение джокеров, трикстеров — и это правильно, и это хорошо! Взрослый мир в панике, он просто не знает, что делать с этим взглядом! И ребенок сам не знает, что ему с этим взглядом делать: он не хочет оскорблять своих родителей, но он не может иначе — и он тоже в панике! И здесь, конечно же, должен появиться некий персонаж, как я, например, или кто-то из своры моих крысят, что скажут: «Ребята, всё в порядке! Вы всё делаете правильно! Не ломайтесь, не прогибайтесь, не сомневайтесь! Они должны уйти, их взгляды, системы и традиции, вам же — жить дальше! И вы никогда не будете счастливы в их играх, вы будете счастливы только в тех играх, какие создадите сами. Схемы ваших родителей не будут работать в вашем будущем».
И это тот самый заряд, который хочется передать молодому поколению: заведите двигатель своей творческой потенции, новые схемы придется создать вам самим. Никто не даст вам того, чего вы хотите для себя сами. Никто не подскажет, никто не направит — просто потому, что никто не знает. Мы, сорокалетние и пятидесятилетние — не знаем, потому что наш мозг работает на старых процессорах. А у вас — уже квантовые. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что могу дать молодому поколению только это воодушевление, решения вопросов, ни я, ни кто-либо другой, из моего поколения, дать уже не сможем. Но понимания того, как это работает, и силы дать вам мощного пинка под зад — у меня хватит.
Молодое поколение должно делать то, к чему эволюционно призвано. Оно должно лететь. Я же изо всех сил буду стараться делать то, что должен, чтобы в нужный момент успеть запрыгнуть к вам на спины — самому взлететь у меня уже программного обеспечения не хватит — и умиленно я буду смотреть на роскошный обзор разворота будущего, и плакать… и радоваться за вас.
