Лариса Гузеева: Я кипяток и лед!

- Лариса, вы не раз рассказывали, что жизнь достаточно сильно побила вас. Сейчас все ок?

– В целом да, ок! Хотя не все так просто. Мотаюсь по стране с антрепризными спектаклями и играю по 15 в месяц. Плюс шоу «Давай поженимся». Кручусь как белка в колесе и разрываюсь на части.

- А как же ваш супруг Игорь? Он же именитый ресторатор, а значит богатый мужчина?

– Я вас умоляю! Конечно, Игорь не бедный, но и запросов с годами становится больше. Дети растут и их нужно содержать и лелеять. Когда в семье работает только мужчина – сложно. Да я и сама привыкла пахать и даже представить не могу, каково это – быть домохозяйкой.

- История вашей жизни вызывает ужас и восхищение. Как же вы, пережившая столько, смогли устоять, не сломаться и стать счастливой?

– Человек, который прожил определенную жизнь, обязательно через что-то проходит. Если только он не в коконе живете. Даже принц Чарльз страдал, живя в роскоши и имея, казалось бы, все. Но кому – то выпадает больше испытаний, а кому-то меньше. У меня были периоды, когда я была на грани отчаяния, случались депрессии и даже запои. Выйти из депрессии помогли врачи, все остальное преодолела сама. Да, на мою долю выпало немало. Но это нормально.

- Нормально что, страдать?

– Да, а как по-другому? Если ты видишь, слышишь, ощущаешь, то нужно быть конченым дегенератом, чтобы прожить жизнь играючи.

- Но ведь каждая женщина мечтает быть слабой и почувствовать себя принцессой в руках своего мужчины?

– А я не мечтаю и не живу грезами, а реально вижу жизнь. А реальная жизнь ой какая суровая. И потом, что значит слабая и сильная женщина? Вот, например, сильная женщина приезжает в Москву и идет работать на две работы, а слабая идет на панель и рассказывает при этом, что ей тоже хочется кушать. А работать няней или мыть полы в парикмахерской ей не хочется, потому что тяжело. Так вот, сильная женщина там, где тяжело, а слабые, там где легко и еще ищут себе оправдания. Я там, где тяжело и оправданий не ищу, зато мне легче засыпать, потому что совесть чиста.

- А вы с детства знали, что вы особенная?

– Я с рождения, ничего кроме того, что я самая красивая и самая талантливая и самая лучшая, не слышала. Для меня было нормой, что мной всегда восторгаются и любят. Для меня такого не было, что я дожила до определенного возраста и узнала, что я какая-то не такая. Для меня это была норма. То же самое происходит сейчас и с моей дочкой. Моя мама, мои тети, «портят» (это я кокетничаю, конечно) мою дочь Олю своим вниманием и обожанием, каждый день твердят ей, что она лучшая в мире дочь и внучка. Никто не знает, какая жизнь ждет наших детей. Но зато, дочь моя будет вспоминать свое детство как самое лучшее время ее жизни.

Поэтому, если у нас с мамой и моей родней есть возможность взрастить дочери крылья и дать этим крыльям окрепнуть, то это здорово. У меня есть подружки, которым их мамы с детства говорили, что в них нет ничего особенного, что они страшненькие и что они должны делать то-то и то-то, чтобы их полюбили. У меня такого не было. Я знала, что меня любили по факту моего существования, по факту моего рождения и прихода на эту землю. Вот и все. Конечно, потом мне пытались немножко подрезать крылья, но я взрослела, язык мой становился все острее, ум изощреннее, а сердце более жестким.

- Лариса, нарисуйте словесно понятие «счастье».

– Люди, которые говорят, что счастье – это миг, путают это понятие с оргазмом. Мне кажется, счастье – это длительный отрезок времени, когда ты осознаешь, что ты счастлив

Но это уж точно не миг. Я такой земной человек, что для меня счастье – это абсолютно земные и обыкновенные вещи. Мамочка, слава богу, здорова, в семье все хорошо. Дети здоровы, есть где жить, есть что есть, есть работа. Ну, разве это не счастье? А чего-то заоблачного, я не испытывала и даже не знаю, что это такое.

- Ваш сын от предыдущего брака Георгий общается с отцом?

– Я сделала все, для того чтобы при закрытой границе и возникших неурядицах между нашими странами, отец и сын общались. Есть интернет, есть телефоны, посредством которых можно общаться.

Они видятся и вживую, когда Каха приезжает в Москву. Георгий иногда гостит у отца в Тбилиси.

Это только придурочные женщины, идиотки и сволочи, продают своих детей мужьям за машину, квартиру и ставят условия торга. Для меня это вообще дико.

Каха умный и прекрасно понимает, что сегодня, в сложившейся ситуации в наших странах, Георгию лучше жить со мной. Более того, Каха в прекрасных отношениях с моим нынешним мужем Игорем.

- Лариса, так получилось, что вас воспитывал отчим и у Георгия тоже отчим. Скажите, когда ребенок растет под влиянием отчима – это всегда плохо?

– Мой отчим и отчим Георгия, это глаза и задница. Георгию повезло так, что если бы мне повезло так в свое время, я бы не знаю кем была. Мой отчим не пил, не курил, не бил, не наказывал, не орал на меня. Но я была лишена нежности, которая так необходима девочке в раннем возрасте. Наверное, у моего отчима не было такой безоглядной любви, как у Игоря к Георгию. А я так нуждалась в такой любви. Думаю, что у меня не складывались отношения с мужчинами, потому что у меня не было примера. И то, что я мужчинам никогда не доверяла, это тоже из детства.

- Чему вы учите детей в первую очередь?

– Быть самим собой. Детям важен пример родителей. Если дети видят, что ты абсолютный подонок и живешь двойной жизнью, то и они станут такими же, если не хуже. Они видят, что я работаю, жалею и щажу близких, маму и Игоря, что я преданная семье мама. А еще непозволительно врать детям. Этого они не прощают.

- О вас говорят как о властной и дерзкой женщине, которой палец в рот не клади. Это так?

– Так! Если кто-то попытается заговорить или поступить со мной по-хамски, то получит достойный отпор. Я не позволяю обходиться с собой вульгарно, и разговаривать со мной грубо очень трудно. У меня язык не лезвие, а лазер. Я всегда говорю, что даже не нужно пытаться мне хамить, иначе будете ходить лет 10 и вспоминать этот палящий диалог между вами и мной.

- Такое ощущение, что вы словно всю жизнь бросаете вызов людям и судьбе, противостоите всему и вся. Это что, протест за нанесенные вам обиды?

– Нет, что вы? Я ведь мирная очень. Я всегда говорю, что если меня не трогать и не задевать, то я вполне мирно могу ужиться даже с демоном. Я же не всегда в лучшем свете показываюсь в этих ситуациях. Мне бывает неловко и думаю, что лучше бы этой ситуации не было, и что я вот такая взрослая, а вынуждена ударить человека.

- Ударить?

– Ну да. Но это уже бывает после третьего предупреждения.

- Говорят, голубые глаза склонны к измене. Вы никогда не изменяли себе, друзьям?

– Я очень влюбчивая в друзей, людей. Даже иногда мне неловко, что я вроде как взрослая женщина, а влюбляюсь в кого-то безмерно. Я очень страстная, независимо от возраста и пола. Я прямо могу залюбить, хотя, может быть, это нехорошо. Я ведь казачка с Урала.

Я и в семье такая же. Я кипяток и лед! Мне кажется, что я лучше знаю, что человеку нужно. Вот мой брат, который младше меня на 13 лет, я его страстно люблю и стараюсь помочь ему всячески. Мама говорит мне, что он человек взрослый и сам справится, но я все равно стараюсь все время быть в курсе его забот и проблем. Но это у меня от любви. А иногда, наверное, человеку тяжело выдержать мою любовь и страсть.

- У вас было три брака. Скажите, что вы вынесли из них?

– Я никогда не гуляла из койки в койку. Все мужчины, которые у меня были, хотели на мне жениться и я выходила за них замуж. Что же в этом плохого? Что я вынесла? Я стала жалеть мужчин, которые были со мной. После рождения Георгия, поняла, что мужчины тоже люди. Они вызывают сострадание, им бывает больно, неуютно.

Мужчины тоже плачут и им тоже бывает обидно, у них тоже может что-то не получаться, могут остаться без работы, их тоже пытаются унизить и нагнуть. Но за это не нужно их ругать и «пилить». Я теперь вижу в мужчинах своего сына и поэтому отношусь к мужчинам по-человечески, без загогулин.

- Оглядываясь назад, что вспоминаете в первую очередь?

– Я не люблю свое прошлое и никогда не оглядываюсь назад. Как в плохих фильмах, где вспоминают себя в белых платьях, бегущую по берегу моря в рапиде в лучах солнца. Если бы мне сегодня предложили вернуться в свои 25 лет, я бы заменила эту возможность расстрелом. Не хочу возврата назад. Я не считаю, что тот опыт, который я приобрела, пригодился мне в жизни или нужен. Вот если бы можно было что-то подкорректировать или убрать, то да. Хотя самая большая глупость – жалеть, что что-то ты в жизни сделал или не сделал. Мне бы хотелось быть помягче и попроще. Знаете, как меня зовет мой муж? Зима.

- В смысле, что вы холодная?

– Нет, в смысле, что я могу заморозить любого. А мне бы не хотелось морозить, не хочется попадать в ситуации, когда я вынуждена это делать. Но это случается. Мне хочется больше времени проводить в расслабленном состоянии, не защищаться и не быть в состоянии прыжка. Кстати, даже зная свою силу, я никогда не нападу первая.

- Вам приходилось усмирять свою гордыню, переступать через себя?

– Да, но ненадолго. Потом прорывало. Это касается детей. Ради них я шла на поклон к врачам, приходилось унижаться перед ними.

- А что, так не помогали?

– Так нет, не помогали. Поверьте, дать конверт с деньгами – это непросто. И чтобы к твоему ребенку были более внимательны, когда он болеет, это непросто. Некоторым ведь в кайф поунижать известного человека. В лютые 90-е, когда в магазинах все было по талонам и я жила в Ленинграде, помню директор магазина по имени Наташа сидела в подсобке и пила со своим любовником-грузчиком.

А я пришла к ней по договоренности купить там что-то, причем за две цены. Помню, она сидела с красной рожей на бочке и, опрокинув очередную рюмку паленой водки, сказала: «Вот, Гузеева, ты артистка, а пришла ко мне на поклон». Естественно, я развернулась и ушла, даже не стала покупать у нее то, что она мне обещала.

- В юности вы были эпатажной дамой. А сегодня вы бы смогли выкинуть этакое, чтобы все ахнули?

– Нет. Я тут недавно виделась со своей институтской подружкой, которая уже старая девочка, потому что пьет беспробудно. Она мне говорит: «Вот, Гузя, какая ты была раньше клевая и какая сейчас стала, скучная и неинтересная».

Мне кажется, что если человек ведет себя так же как и в 20 лет, будучи при этом в возрасте за 40, то это выглядит смешно и жалко. Человек должен меняться. То, что было мило в 20 лет, в 30 или в 40 уже комично и даже настораживает. Представляете, если бы я пришла к вам на интервью с алюминиевым ведром вместо сумочки и в разных сапогах? Вы бы сразу решили, что по мне Кащенко тоскует.