Владимир Пирожков: Про цифровизацию региона

Про цифровизацию региона, которая уже идет

— Прошел год, как вы стали советником главы региона по инновациям. Губернатор собрал команду «продвинутых» специалистов, которые могут обеспечить региону рывок в развитии. Каким был для вас этот год в новой роли?

— Год насыщен событиями и проектами, направленными на цифровизацию региона. Как известно, в России планируется создать 50 «умных городов», и Самара попала в их число.
Я хочу подключить к работе в Самарской области французскую компанию Dassault Systmes, которая занимается цифровизацией городов. Я внимательно ознакомился с комплексным программным продуктом в головном офисе французской компании в Париже. Емкая и мощная система программ, успешно отработанная на нескольких мировых мегаполисах, один из них — Сингапур.
Это не единственная компания, которая разрабатывает цифровые алгоритмы для столь сложных задач. Немецкий гигант Siemens также активно внедряет свои решения в мире.

"Умный город" — это единая система управления городским хозяйством, которая охватывает все сферы деятельности.

В октябре мы протестировали и запустили безналичную систему оплаты проезда Multipass в самарском метрополитене, которая позволяет оплачивать проезд мобильным телефоном или любой бесконтактной смарт-картой. По прогнозам, на этот вид оплаты проезда перейдут около трети пассажиров. В год это около 1,4 млн человек.

Мы внимательно изучаем вопросы инновационной системы переработки мусора, работаем над созданием локальных мобильных мусороперерабатывающих решений, и наш регион может стать пилотом такого проекта.

Также есть ряд инициатив в области развития территорий, на которых люди решают свои повседневные бытовые вопросы. Например, продуктовые рынки, детские игровые площадки и так далее. Я стараюсь заходить на такие территории и предлагать интересные решения. Важно сделать повседневную жизнь жителей нашей области комфортнее.

В регионе проводится большое количество летних фестивалей — «Рок над Волгой», «Классика над Волгой», присутствие на которых мне тоже бы хотелось сделать более уютным, комфортным и привлекательными для людей всей России. Я имею в виду всю необходимую инфраструктуру. Такие проекты я пытаюсь заводить в регион. Пока успешно, но не все сразу.

Советник губернатора, по большому счету, — это ведь не должность. Скорее это общественная инициатива. Можно делать, а можно не делать. Но поскольку Дмитрий Игоревич — человек «продвинутый», свежий, яркий, интересный, «молодежный», я предлагаю проекты, максимальное развитие всей Самарской области, чтобы не только его команда, но и жители области стали их участниками и сторонниками.

— Какие еще прорывные проекты вы планируете реализовать в нашем регионе?

— Мне бы хотелось сделать проект набережной в Тольятти. Самара свою набережную получила. Она очень достойная, яркая, интересная, люди любят там проводить время. А в Тольятти такого места нет, хотя набережная протяженная.

Интересно в Тольятти поработать с зоной ДКИТ (Дворец культуры, искусства и творчества). Здание построено в Автозаводском районе в 1988 году и стало одной из достопримечательностей города.

Есть серьезная задача по цифровому «оживлению» железнодорожного вокзала в Тольятти.
Задач много, а времени как всегда мало. Нужно привлекать ресурсы, потому что у нас не самая богатая в стране область, но она очень интересная. И в последние годы, как самарцы могут заметить, климат становится лучше, все больше людей к нам едут отдыхать. Самара становится регионом-курортом.

Я сам, например, из Москвы с семьей все чаще езжу отдыхать в Самару. Комфортная температура, комфортный климат, могучая река, есть чем заняться. Хотелось бы, чтобы это было видно и другим регионам, что Самара становится интереснее, привлекательнее. У нас с Самарским университетом есть пара проектов в этой сфере. Но говорить о них пока рано.

Про конвертоплан, который нужен России

— На одной из открытых лекций в Самаре вы говорили о проекте вашего инжинирингового центра МИСиС «Кинетика» — аппарате вертикального взлета и посадки — конвертоплане. Насколько мне известно, глава региона считает, что он из разряда проектов, которые могут формировать экономику региона. Сделаны ли какие-либо шаги для реализации этого проекта в Самарской области?

— Разумеется, и Дмитрий Игоревич был инициатором одного из ходов, направленных на его продвижение. Федеральные министерства периодически выделяют гранты под определенные задачи, в том числе для создания инновационных разработок в различных сферах. В начале этого года был грант Министерства образования и науки под создание проектов, направленных на развитие транспортной инфраструктуры.

На мой взгляд, создание этого небольшого летательного аппарата могло бы сильно оживить локальные самарские предприятия, связанные с авиакосмосом. Такой проект дал бы больше рабочих мест, способствовал тому, что молодежь после окончания вузов оставалась в регионе, участвуя в интересном и перспективном проекте. Мы направили письмо в министерство на грант, но, к сожалению, не выиграли в этот раз. И тем не менее, первый шар был заброшен.

Я продолжаю поиск инвесторов. Сейчас ведутся переговоры с пулом международных инвесторов. Я только что вернулся из города Манилы, столицы Филиппин. Там велись переговоры об инвестициях в этот проект. Несмотря на то, что это практически на другой стороне Земли, вопросы транспорта там, может, даже еще более острые. Там 7101 остров! Представляете себе транспортную логистику? Конвертоплан мог бы стать одним из решений.

Проект довольно дорогой. Чтобы его построить, нужна сумма от $50 млн Если удастся найти инвестора, это будет работа с "Авиакором" и, возможно, с конструкторским бюро РКЦ «Прогресс», у которого грамотное КБ и опыт создания небольшого гражданского самолета «Рысачок».

Чем интересен конвертоплан? Это передвижение без аэродромов. Учитывая, какие проблемы сейчас приходится решать в транспортной инфраструктуре России, это решение прорывное.

— Кто проявил интерес к вашим проектам среди самарских университетов?

— Сразу два университета отозвались на предложение о сотрудничестве. Самарский университет привлекла возможность послать своих студентов на стажировку к зарубежным производителям авиакосмической техники.

Я вел переговоры в штаб-квартире основных канадских производителей авиационной техники, таких как Bombardier и Pratt & Whitney в Монреале, в Канаде, на предмет реализации проекта по созданию аппарата вертикального взлета. Тогда же речь шла и о возможной стажировке там самарских студентов.

На мой взгляд, было бы правильно послать туда 5-6 ребят из Самарского университета. Нам нужно иметь самые современные компетенции, чтобы двигаться в этом направлении. Ректор Самарского университета выразил крайнюю заинтересованность в таком сотрудничестве.

Второй университет — медицинский. Есть проект создания нейрогарнитуры — прибора для считывания и передачи мысли на расстоянии. Это проект компании «Нейротренд», резидента Сколково. И, как оказалось, ученые СамГМУ имеют ряд любопытных разработок в этой области.
Нам интересно все, что связано с робототехническими и протезными историями, аддитивными технологиями. А у Института инновационного развития Самарского медуниверситета таких разработок предостаточно.

В СамГМУ разработан уникальный проект цифровой модели человека, который можно развить в «живой» цифровой файл совместно с Dassault Systemes. Я там нашел похожую разработку, но отличие в том, что органы во французской версии функциональные. Они как бы работают. Очень интересное развитие темы самарчан. Уверен, французам будет интересно и полезно посотрудничать в этой важной сфере.

Про инвесторов, без которых никак

— В одном из интервью вы сказали, что если мы не будем работать над созданием нового мира, он создаст себя сам. В чем вы видите свою роль в процессе? И кого — в качестве первых помощников?

— Мы работаем над созданием нового мира в ежедневном режиме, если так можно сказать, как бы это пафосно ни звучало. Наш Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности «Кинетика» — универсальная современная высокотехнологичная площадка, на которой создаются, рассчитываются и строятся в цифровом и аналоговом форматах сложные мультиотраслевые индустриальные проекты. Этот центр способен создавать практически любые прототипы. Мы строим то, чего не было раньше. Это инновационные продукты.

Моя роль очень четкая — надо делать все, чтобы центр работал и выдавал решения для изделий из будущего. Например, прибор для чтения и передачи мысли — это, по большому счету, телефон будущего: вы «подумали» в Китай — вам «подумали» обратно.

В 2017 году мы получили первый приз на выставке «Армия 2017» за инновационный проект экипировки бойца будущего.

Кто помощники? В первую очередь, инвесторы. Деньги — это кровь экономики. Делать что-то новое — это всегда сложно и дорого. Когда денег нет, надо находить инновационные пути, чтобы с ограниченными ресурсами оставаться лидерами. Здесь как раз секрет в инновациях.
Про предложения, от которых не отказываются

— Вы работали в ведущих мировых автомобильных концернах, создавали то, что становилось мечтой многих, если вспомнить слоган «Тойота» «Управляй мечтой». С точки зрения рядового дизайнера — это головокружительная карьера. Почему вы захотели вернуться в Россию?

— Во всех «головокружительных» компаниях есть предел «головокружений». А если по существу, Герман Оскарович Греф пригласил меня в Россию для работы на проектах, требующих решений в области промышленной эстетики. «Сухой SuperJet-100», вертолеты Камова, пилотируемый транспортный космический корабль нового поколения «Федерация» — список можно продолжить.
Космический корабль, например, — это очень ответственная работа, которую я расцениваю как совершенно эпохальную. Как часто у вас есть возможность поработать над проектом, который случается раз в 50 лет в двух странах мира?

Ну, и главная причина в том, что я русский. Мне очень важен язык, культура, мне важно, где будет расти мой ребенок и как он будет расти. И я бы хотел сделать свою территорию лучше. Может, поэтому я и вернулся в Россию.

— Оправдались ли ваши ожидания по поводу возвращения в Россию?

— Частично. Количество проектов в стране не соответствует уровню амбиций страны. Амбиций гораздо больше, чем проектов. Второй момент — инфраструктурных проектов много — новые дороги, мосты, тоннели, автозаправки, аэропорты, поезда, автобусы. А в промышленной эстетике проектов мало. Основные ресурсы направляются пока на военную промышленность.

Я надеюсь на то, что военный комплекс начнет задумываться, какую продукцию он будет производить после 2020 года, когда оборонный заказ сократится. Насколько она будет конкурентоспособна на мировом рынке. Эти важные вопросы потребуют понимания, каким должен быть дизайн этой продукции, потому что функционал умеют создавать многие, а желанный человеку дизайн — единицы.

Про промышленный дизайн вчера и сегодня

— Промышленного дизайна в России до недавнего времени просто не было — это направление остро переживало спады экономики советского периода. А что сейчас?

— Промышленный дизайн в Советском Союзе был. Мы это помним по треугольным пакетам молока, по консервным банкам сгущенки, пылесосу «Юность», светильнику в виде футбольной бутсы, первому кассетному видеомагнитофону «Электроника ВМ-12», ставшими иконами советского промышленного дизайна.

И все это было тяжело, потому что вся наша промышленность работала на «нечеловеческие» задачи. Мы очень хорошо летали в космос, возводили атомные электростанции, ГЭС, мы поднимали целину, строили БАМ. Очень много проектов было посвящено топливно-энергетическому комплексу. Но как много людей видели Саяно-Шушенскую ГЭС, были на атомных электростанциях?

То, что Советский Союз производил в большом количестве, было либо военное, либо инфраструктурное. Это и сейчас происходит. А что видят люди? Люди видят айфоны, автомобили BMW— те изделия, которыми они пользуются.

В этом смысле настоящий прорыв совершил АВТОВАЗ, который выпустил «Весту» и «X Рей» — очень конкурентоспособные глобальные продукты. Перейти с «Приоры» на «Весту» — рывок колоссальный. Очень мощно, тем более всего за два с половиной года. Это равносильно тому, что авиации, например, вместо Ту-154 мы начали бы выпускать магистральный самолет XXI века Иркут МС-21. Но это пока не самарская, это иркутская история. Мы хотим привести такой проект в Самару.

Те предприятия, которые начали выпускать конкурентную продукцию, занялись промышленным дизайном. Волжский автозавод, например, осознал, что такое мировая конкурентоспособность, только с приходом западных инвесторов, которым нужно продавать продукт на Западе, а там не котируется «Приора», как бы ее ни любили на отечественном рынке. Сегодня он вывел на рынок продукты другого класса и уровня и продолжает двигаться в правильном направлении.

То же самое происходит на «ГАЗе» в Нижнем Новгороде. Там очень серьезное продвижение платформы дизельных машин — коммерческих грузовиков. Ульяновский автозавод с большим трудом сейчас пытается сделать что-то стоящее, в том числе из своего «Патриота», которому уже много лет. Интересно работает КАМАЗ, но с точки зрения дизайна они, на мой взгляд, отстают.
Предприятия, которые задумываются о выпуске конкурентоспособной продукции, обращаются к промышленным дизайнерам и к маркетингу. После этого происходят радикальные изменения и рывок вперед. И так со всеми предприятиями, которые производят продукты для человека.

— Какими работами в России вы гордитесь?

— Пилотируемый транспортный космический корабль нового поколения «Федерация», который должен прийти на смену «Союзам». Факел зимних Олимпийских игр 2014 года, которые проходили в России. Мы построили 17000 факелов. Из них погасло 65, и это меньше одного процента. Мы создали самый негасимый зимний факел за всю историю Олимпийских игр. На Олимпиаде в Турине и Ванкувере погасло 5 процентов факелов.

Наш факел стоит в Лозанне в музее Олимпийских игр как самый надежный. Этим я очень горжусь. Он заправляется сжиженным газом разных систем, состав которого зависит от региона, в котором ему предстоит работать. Факелы доставляли в разные регионы по разным протоколам. Создать 17000 рабочих факелов — это большой и серьезный проект.

Боевая экипировка будущего уже в работе и в ближайшее время будет реализована. Мы сделали первый концепт и движемся дальше. Следующий проект — прибор для считывания и передачи мысли на расстояние. В принципе, все проекты, которые мы делаем, очень знаковые.

Про бренд Самары и наши козыри

— Что вас вдохновляет на создание образа будущего? Какой бренд, на ваш взгляд, у Самары и что нужно для того, чтобы он работал в полную силу?

— Вдохновляют путешествия и знакомство с разными культурами. Очень интересно, как у кого устроен мир. На мой взгляд, Самара очень фестивальная. У нас есть Волга, есть прекрасный смешанный лес, очень мягкий климат. Мы расположены на важных транспортных путях. Я бы предложил подумать над тем, что сделать, чтобы каждый, кто едет через нашу область по М-5, знал, что здесь он может «кайфануть», а потом говорил бы: а вот в Самаре…

В качестве примера напрашивается придорожный трактир «Золотой петушок» под Пензой. Это бренд. В Самаре нам надо найти такое место, а лучше — места, и приподнять их. И из набора козырей создать бренд.

Что первое приходит в голову, когда говорят о Самаре? «Лада», «Авиакор», «Союз», «Жигулевское», «Груша», Волга — уникально, неповторимо и привлекательно. Этот образ нужно довести до фетиша. Например, что вы возьмете с собой, уезжая из Самары? Что-то сделанное по «человеческим» технологиям. Надо думать над такими историями успеха.